Уж не снятся мне, Варя, как прежде,
райские деревья да горы; а точно меня кто-то обнимает так горячо-горячо, и ведет меня куда-то, и я иду за ним, иду…
Уж не снятся мне, Варя, как прежде,
райские деревья да горы; а точно меня кто-то обнимает так горячо, горячо и ведет меня куда-то, и я иду за ним, иду…» Она сознала и уловила эти мечты уже довольно поздно; но, разумеется, они преследовали и томили ее задолго прежде, чем она сама могла дать себе отчет в них.
Неточные совпадения
Райский постоял над обрывом: было еще рано; солнце не вышло из-за гор, но лучи его уже золотили верхушки
деревьев, вдали сияли поля, облитые росой, утренний ветерок веял мягкой прохладой. Воздух быстро нагревался и обещал теплый день.
Райский бросился украдкой за ней, прячась за
деревья.
«Не любит прямой дороги!..» — думал
Райский, глядя, как Марк прокрадывался через цветник, через сад и скрылся в чаще
деревьев, у самого обрыва.
Плетень, отделявший сад
Райских от леса, давно упал и исчез.
Деревья из сада смешались с ельником и кустами шиповника и жимолости, переплелись между собою и образовали глухое, дикое место, в котором пряталась заброшенная, полуразвалившаяся беседка.
Было тихо, кусты и
деревья едва шевелились, с них капал дождь.
Райский обошел раза три сад и прошел через огород, чтоб посмотреть, что делается в поле и на Волге.
Полины Карповны не было. Она сказалась больною, прислала Марфеньке цветы и
деревья с зеленью.
Райский заходил к ней утром сам, чтобы как-нибудь объяснить вчерашнюю свою сцену с ней и узнать, не заметила ли она чего-нибудь. Но она встретила его с худо скрываемым, под видом обидчивости, восторгом, хотя он прямо сказал ей, что обедал накануне не дома, в гостях — там много пили — и он выпил лишнюю рюмку — и вот «до чего дошел»!
Райский посмотрел с обрыва на Волгу: она сверкала вдали, как сталь. Около него, тихо шелестя, летели с
деревьев увядшие листья.
Гуляет он и любуется; на
деревьях висят плоды спелые, румяные, сами в рот так и просятся, индо, глядя на них, слюнки текут; цветы цветут распрекрасные, мохровые, пахучие, всякими красками расписанные; птицы летают невиданные: словно по бархату зеленому и пунцовому золотом и серебром выложенные, песни поют
райские; фонтаны воды бьют высокие, индо глядеть на их вышину — голова запрокидывается; и бегут и шумят ключи родниковые по колодам хрустальныим.
Захотелось ей осмотреть весь дворец, и пошла она осматривать все его палаты высокие, и ходила она немало времени, на все диковинки любуючись; одна палата была краше другой, и все краше того, как рассказывал честной купец, государь ее батюшка родимый; взяла она из кувшина золоченого любимый цветочик аленькой, сошла она в зеленые сады, и запели ей птицы свои песни
райские, а
деревья, кусты и цветы замахали своими верхушками и ровно перед ней преклонилися; выше забили фонтаны воды и громче зашумели ключи родниковые; и нашла она то место высокое, пригорок муравчатый, на котором сорвал честной купец цветочик аленькой, краше которого нет на белом свете.
Она смотрит на
деревья, странно нарисованные на образах, и воображает себе целую страну садов, где всё такие
деревья и все это цветет, благоухает, все полно
райского пения.
Пролетал над белым лесом ангел с белыми крылами и видит: лежит под
деревом, лежит под большим
деревом мертвая белочка-старушка в облезлой шубке, а в лапочках у нее золотой орешек, орешек из
райского сада.
Один древний христианский пустынник сподобился видеть «
райскую жизнь блаженных»: они живут без греха, не употребляя одежд, не вкушая ни вина, ни хлеба печеного, храня чистоту, питаясь одной водою и плодом, который ежедневно исходит из
дерева в шестой час дня.